Ты — чёрный волк. В должный час вспомнит о тебе ад, а пока привыкай вздыбливать тарзанью шерсть, письменам не внимать, верить осязанью. Огнь, ореол, океан — всё это тебе. В шторм должный курс не однажды бизанью мёртвый Голландец укажет тебе.
Плен победишь, и холмы встанут пред тобой, но на холмах не узнав Иерусалима, так и пройдёшь — сквозь врата, только что не мимо, в храм, где как раз в этот час радужно-рябой пёстрый витраж сам собой, без нажима брызнет и блёстки взметнёт над тобой.
Букв не поймёшь, но словарь втиснет и тебя в свой дом сирот, в толчею чётных и нечётных глав. Клевете личных дел, мрачных подноготных в тон подпоёт клевета басен про тебя. Плоть неизвестных безвинных животных с детства навязнет в зубах у тебя.
Долг платежом дам в конце — это не шучу. Огнь — письменам, сироте — гривенник и ёлку. Дам бледной ли бездари, чёрному ли волку, дам поделом, нипочём не переплачу — всем от того витража по осколку. Скупо, нелепо, но я так хочу.
Я — чёрный волк. Никого нет, кто бы помог мне эту речь прекратить не на полуслове...
